Дурман желаний - Страница 18

Напуганная собственной реакцией, Лаура резко отвернулась от окна, чтобы уйти, и в этот же миг отвернулся от окна и Керн. Она почти уперлась в него. Ее лицо оказалось в дюйме от груди Керна. Он был без галстука, ворот рубашки был расстегнут глубоко, и Лаура видела его загорелую кожу, путаницу черных волос.

На шее у нее ударил горячий ток крови. Все заслонило непроизвольное кошмарное желание склониться вперед, прижаться ртом к этой бронзовой коже, втянуть в себя аромат его тела. Она не отводила взгляда от его шеи, боковым зрением отмечая внушительную ширину плеч. Тело Лауры вспыхнуло, как соломенный стог.

Что-то со мной не в порядке, думала она в смятении. Я, верно, больна. У меня жар, бред, галлюцинации. Все лишено здравого смысла. Мне этот мужчина даже не нравится, почему же меня тянет сделать?.. Лаура не осмеливалась признаться себе, что именно ее тянет сделать, какие желания одолевают ее. Твердо знала она лишь одно: ей еще ни разу не доводилось испытывать такого сумбура чувств.

— Зачем же так отпрыгивать — я для вас абсолютно не опасен, мисс Грейнджер, — сухо обронил Керн, вонзив взгляд в ее раскрасневшееся, взволнованное лицо.

Она рискнула поднять глаза, беспокойно замигала, когда взгляды их встретились, и отвернулась в сторону, чтобы собраться с силами. Она не должна давать ему основания воображать, будто… Будто — что? — спросила она себя, лихорадочно соображая чего же, по ее мнению, не должно касаться воображение Джоша Керна.

— Хотя вы и представляете для меня источник опасности. — Лаура с легким трепетом услышала его мягкий, подтрунивающий голос.

Что он имеет в виду? Уточнить она не осмелилась.

Керн сказал это сам:

— Меня преследует постоянное, выводящее из равновесия желание поцеловать вас, но это ведь нехорошо, да?

— Да! — с несколько излишней запальчивостью ответила она.

— Вы обручены с другим, — согласился Керн, однако Лаура чувствовала, что он не может оторвать взгляд от ее рта и что, к великому сожалению, ее губы дрожат под этим взглядом.

Секунду спустя Джош Керн нагнулся и приник к ней с горячим коротким поцелуем. Все кончилось, прежде чем она успела подумать, не говоря уж о должном ответе. Минуту их губы оставались в соприкосновении, затем он резко отпрянул от нее.

— Простите, если для вас это было отвратительно, но иногда не уступить порыву более опасно, чем сдаться на его милость. — Голос Керна звучал сдержанно. — В результате человек становится одержим той силой, которую пытается игнорировать.

Лаура не очень его слушала. Она была слишком занята собой, пытаясь подавить собственный порыв. Ее до смерти тянуло прикоснуться к его рту, осязать его губами. Ей казалось, будто поцелуй Керна оставил оттиск, который можно взять пальцами, потрогать. И мучительно хотелось, чтобы он поцеловал ее снова. Это сознание мучило ее больше всего.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Много дней спустя наваждение напоминало о себе вновь и вновь: Лаура не могла ни забыть его, ни понять.

Бесспорно, Джош Керн ей даже не симпатичен. Он относится к той породе мужчин, которые вызывают у нее раздражение; ее подруги, кажется, именно за таких выходят замуж, а потом всю жизнь клянут себя за это. Не нужно большого воображения, чтобы представить его в домашней жизни. Женщины обслуживают его, варят ему, убирают за ним, стирают и гладят рубашки. Так поступала, несомненно, его мать, по словам Дейла, одна из лучших хозяек в Йоркшире. Оставленная мужем ради женщины, обитавшей по соседству — лишь поле перейти, — миссис Керн, вероятно, отдала всю свою любовь и внимание единственному сыну. Недаром Джош Керн нахально самоуверен, как человек, испорченный домашним воспитанием с самого детства. Он держится так, словно вся земля принадлежит ему.

Лаура ненавидела мужчин подобного типа. Почему же тогда… почему он… так действовал на нее? Но сколько бы ни задавала она себе этот вопрос, толкового ответа не находила, а иным объяснениям не хотела верить.

Как и обещала, в конце недели Лаура отправилась в Париж и провела с Патриком незабываемые часы: они осматривали городские достопримечательности, закусывали в чудесных небольших бистро на тихих улицах, рекомендованных им привратником отеля, где они остановились. Гостиница маленькая, но удобная, не из числа перворазрядных современных гигантов, находилась на левом берегу Сены, в стороне от магистралей, неподалеку от церкви Сен-Сюльпис.

Лаура и Патрик всюду ходили пешком — это проще и дешевле, чем брать такси, а главное — прекрасная весенняя погода делала каждую прогулку удовольствием. Они ориентировались на Сену, не прибегая к плану города. Река служила компасом, когда они пересекали ее по мостам вперед-назад или бродили по шикарным торговым улицам в районе рю де Риволн, отправлялись в Лувр, гуляли по Елисейским полям. Иногда Патрик делал зарисовки, пока Лаура сидела на террасе кафе за чашечкой кофе или бокалом вина и наблюдала течение парижской жизни.

Это был уик-энд, полный спокойствия и тишины. Время о себе не напоминало; все заботы и тревоги рабочей недели Лаура оставила дома и просто плыла по течению с приливом и отливом городской жизни.

Но наступил воскресный вечер, а с ним аэропорт, самолет и необходимость возвращаться домой.

— Жду тебя в Амстердаме, — сказал Патрик, целуя ее перед посадкой. — Ты определенно не сможешь быть в Риме на следующий уик-энд?

— Если б только могла, — вздохнула она с сожалением. — Но я должна встретиться с мистером Хадсоном в нашем коттедже.